Разное и прочее

Легко  ли тебе, лисица,
Хвостом заметать следы?
Болит твоя поясница,
И лапы твои худы.

И больше всего ты хочешь
Забраться в свою нору.
Сильнее, чем холод ночью,
Не любишь только жару.

Не гнутся ноги — как спички,
А голова — решето.
И ты бежишь по привычке,
Хотя не гонит никто.

Одна из самых больших проблем с людьми, которые постоянно шутят, как раз и состоит в том, что они не способны создавать и выдерживать напряжение беседы. Это какая-то очень серьезная патология, когда ты пытаешься донести до собеседника мысль, требующую ментальных усилий, и вот только в воздухе начинает пахнуть озоном и проскакивают первые электрические разряды - собеседник тут же "заземляет" их своей остроумной шуткой.

Ох да. Одно время мне из-за этого было очень трудно, а потом я написала что-то вроде градации человеческих недостатков и ужаснулась своей несправедливости (потом ужаснулась и бабушка, прекрасно поняв, в чей огород камень, адресату же не дай бог это прочитать):

...Тот делает усердно вид,
Что у него душа болит, -
Я, как на исповедь настроясь,
Начну - его лукавый рот
Всё обращает в анекдот...

Тому уж лет 8, и тут нужен явно не сарказм (коммуникативная трагедия всё же), но другого способа излить обиду я как не знала, так и не знаю.

То же самое можно выразить иначе: я ценю серьезные разговоры, которые не скатываются в пропасть веселья. Но при этом на подступах к кульминации так боюсь очередного срыва, что начинаю волноваться за собеседника, при этом стараюсь ничего не пропустить и, перенапрягаясь, сама готовлю фейл. Мысль недели - о проблемах с доверием, и я продолжаю ее думать.

Я дал разъехаться жежешным
(Забыл – все на вээлпээле),
Хотел постом когдачтогдешным
Порадовать в конце недели. 

И думал: «Что же не комментят
Меня ни господа, ни дамы?»
И пустота в моей френдленте
И лишь засилье И. Бигдана.

Осталось три-четыре тушки,
На нашем капище пустынно,
И даже Пухова опушка
Позаросла наполовину. 

Мы сядем в час, ведь все стабильно
Опаздывают на 12,
И встанем в третьем, пусть насильно:
Велит консьержка убираться. 

Нас ждет поэт – невольник тройки,
И свояка, и эрудитки.
Читатель ждет уже попойки –
Да, мы пойдем купить напитки.

Хоть ЧГК в Зп – скорее
Лишь горстка ников, ав и линков,
Нас рано прятать в мавзолее,
И это тянет нас в «машинку». 

Не знал я, что могу до слез хотеть чего-то.
И всё бы хорошо, но есть одна забота:
Единственный меня пленяющий маршрут
Закрыт на сорок лет, и там меня не ждут.

Всё то же завтра, завтра, завтра
Трусит пробежкой крысьей день за днем
К последней точке в повести времен.
А все вчера лишь осветили дурням
Путь к пыльной смерти. Что ж, тай, тай, свеча!
Жизнь - слабый призрак и плохой актер,
Что бродит без толку свой час по сцене -
И не слыхать о нем. Это рассказ
Безумца, полный шума и эмоций,
Лишенный смысла.

To-morrow, and to-morrow, and to-morrow,
Creeps in this petty pace from day to day,
To the last syllable of recorded time;
And all our yesterdays have lighted fools
The way to dusty death. Out, out, brief candle!
Life's but a walking shadow, a poor player
That struts and frets his hour upon the stage
And then is heard no more. It is a tale
Told by an idiot, full of sound and fury
Signifying nothing.

Хоть на что-то сгодился понедельник с сидением на работе без работы.

Я хотел бы кого-то переводить,
Чтоб - подстрочник и все дела,
Чтобы мозг закипел - и, может быть,
Даже кровь кипеть начала.
Я хотел бы, чтоб больше никто не знал,
Как холодным выходит стих,
Чтоб - внутри и снаружи - один накал,
И запал один - на двоих.
Вечная тема: стрелок бег.
Бить метко легко часам.
А внизу идет чужой человек,
Тревожа чужого пса.
И - тишина. Словно пес, мой друг,
Я не смыкаю глаз.
Перевожу, пока вокруг
Мягко пульсирует мгла.